История

 

Николай Александрович первоначальное образование получил в Твери, в духовном училище. Там же закончил духовную семинарию. В то время семинаристов принимали лишь в трех университетах России: Варшавском, Дерптском и Томском. Вчерашний семинарист пытается поступить в Императорский Томский университет на медицинский факультет, но «получает отказ за недостатком вакансий». Об этом Николай напоминает через год в прошении на имя ректора «допустить его к проверочным испытаниям».

 

Позади год вынужденного преподавания в церковно —приходской школе. Епархиальный наблюдатель отмечает в характеристике: «Н.А. Лампсаков относился к делу весьма ревностно и вел себя «примерно» и «хорошо».

 

Получив, наконец, вызов из Томска, Николай отправляется в неведомые «сибирские Афины».

 

Приехав в Томск, Лампсаков не ютился в общежитии, а устроился в пансионате, который содержала его будущая теща Александра Людгардовна. Ее дочь Елена Дмитриевна, окончившая медицинские курсы, впоследствии стала верной спутницей и незаменимой помощницей своего мужа.

 

После успешной сдачи экзаменов, Николая зачисляют в университет. Он охотно посещает лекции, практические занятия. И немудрено. Их ведут известные ученые, замечательные специалисты. Прекрасный анатом и смелый хирург Э.Г. Салищев, знаменитый гистолог А.С. Догель, профессор, доктор медицины известный специалист в области акушерства и гинекологии И.Н. Грам-матикати, Н.А. Рогович и другие.

 

Не случайно многие выпускники этого факультета стали впос — ледствии гордостью томской медицины. Всех их знал Лампсаков, со многими дружил. Это А.Г. Савиных, К.С. Черепнин, Д.Д. Яблоков, П.А. Ломовицкий, врач — инфекционист Г.Е. Сибирцев, сокурсник Н.Н. Бурденко и другие.

 

В 1903 году молодой специалист, удостоенный степени лекаря с отличием, обращается в Томское переселенческое управление. Здесь ему предлагают возглавить врачебный пункт в Новокусково.

 

Начинать пришлось на голом месте. Пока строилась больница, доктор жил на квартире у Шейниных в соседней деревне Старо — Кускове. Здесь же вел прием больных. Сам готовил многие лекарства.

 

Два года под его неусыпным контролем строились на высоком берегу Соколы добротные дома из лиственницы. Здесь разместилась больница и кухня, дом для врача, баня с прачечной, пристройка для больничной прислуги. Началась тяжелая будничная работа. Просто, без высокопарных слов рассказал о ней сам Лампсаков на окружном съезде участковых врачей 25 ноября 1925 года.

 

Объем работы доктора и его крошечного коллектива настольк велик, что даже у очень энергичного Николая Александровича не вольно вырвалось: «В итоге каждый день врачу приходится кончать работу усталым и разбитым и тем не менее, нет уверенности законченности рабочего дня».

 

Делегаты съезда единогласно избрали Лампсакова в президиум, делегировали в Москву на Всероссийский съезд участков-врачей.

 

В связи с этим газета «Красное знамя» под рубрикой «Герой труда» опубликовала небольшую заметку о Лампсакове, где дан высокая оценка его деятельности. «Как прекрасный врач практик, распорядительный администратор и расчетливый хозяин больницы, Николай Александрович пользуется вполне заслуженны авторитетом со стороны населения и большой популярностью сред врачей и работников окрздрава».

 

В фонде Томского окрздрава хранятся месячные отчеты Лампсакова с 1926 по 1927 год. От 900 до 1700 жителей Новокусков ского района и около 500 из соседних обращались ежемесячно больницу.

 

Конечно, выстоять Лампсаковым помогало сознание остро необходимости их работы. Поддерживали и согревали душу любовь и уважение пациентов, признание их заслуг, томской медицинско общественностью.

 

В 1929 году к 25 —Летнему юбилею лечебной деятельност Н.А. Лампсакова Томская секция врачей прислала ему приветственный адрес. В нем говорится: «Вы один из тех немногих, ко торые отдали все свои лучшие годы и силы на служение деревн Вы бескорыстно ушли работать туда, где имеется в Вас наибольшая нужда. Всем известно, насколько трудна работа сельского участкового врача, но Ваше бескорыстие и любовь к делу сумели в победить».

 

Не забыли упомянуть томские коллеги и о заслугах Елены Дмитриевны. Есть в этом документе еще одно ценное признани «Несмотря на громадную медицинскую работу, Вы не замыкаетесь в узкой рамке врача лечебника. Активное участие принимаете в решении вопросов школьного строительства, поселкового благоустройства, сельскохозяйственных улучшений».

 

Старожил Ново —Кускова М.Ф. Ситников вспоминал в 1989 году:

 

— Доктор очень много сделал для своих односельчан. Он был одним из создателей волостной библиотеки. Сельчане обращались к нему не только за медицинской помощью, но и за добрым советом.

 

Это и неудивительно. Доктор хорошо знал проблемы деревни. Был не только искусным врачевателем, но и толковым хозяйственником.

 

Вспоминает старейший врач г. Асино Е.А. Мельникова:

 

— Все продукты — мясо, овощи, картофель — поступали в больничную столовую в основном с подсобного хозяйства. Доктор был на ногах с пяти утра. Проверял все службы. Держал лучшие породы лошадей, коров. Жеребят и телят продавал новокусковцам. Мечтал, чтобы в каждом крестьянском подворье держали домашних животных лучших пород. Любил цветы, множество разводил их в больничном саду.

 

Старожилы рассказывали: в карманах доктора нередко были какие-нибудь новые семена, присланные его друзьями. А их у него было много. Даже за рубежом.

 

— Николай Александрович был в курсе всех новейших достижений медицины не только у нас, но и за рубежом, — вспоминает тот же Ситников. Переписывался с немецкими учеными медиками. Однажды они выслали ему две кварцевые лампы. Пожалуй, даже в томских больницах их тогда не было, а у нас он уже применял их при физиолечении. Из Германии пришли и два электрических движка. В больнице раньше, чем в поселке, загорелся электрический свет.

 

Да, Лампсаков по—прежнему относился к делу «весьма ревностно». До конца дней своих оставался верен факультетскому обещанию «ничем не омрачать чести сословия врачей».

 

Популярность доктора среди населения была так велика, что затмила авторитет власть предержащих. От старожила тех мест В.Я. Бурдавицина узвестно, что Лампсаков был также делегатом Всероссийского съезда Советов в честь 10-й годовщины Октябрьской революции. После поездки в Москву он выступал перед жителями Новокускова.

 

Не каждое сердце способно вместить чужую славу, чужой успех...

 

Существует краснокоричневый документ печально известных 30 —х годов, найденный в партийном архиве обкома КПСС. Это протокол внеочередного заседания Асиновского бюро РК ВКП(б) 8 июля 1933 года.

 

Чем же озабочены аппаратчики а разгар сенокосной страды? На повестке один вопрос: «О состоянии в Новокусковской больнице».

 

Оказывается, «со стороны заведования врача допускаются безобразия: сознательное засорение обслуживающего коллектива чуждым элементом, гонение и вытеснение с работы партийно комсомольского состава, тяжело больных колхозников, особенно актива, из палат больницы и загрузка их спецпереселенцами и административными ссыльными, преступное пренебрежение в лечении партийно — комсомольского актива».

 

Мертвящим холодом пахнуло от этих строк радетелей интересов «актива». Вот он, первый звонок беды. Вот он, завтрашний «враг народа».

 

Истина заключалась в обратном. В отличии от большевиков Лампсаков не был отравлен классовой ненавистью. Для него все люди равны. Особенно больные. И активисты — комсомольцы. Поли, Маши, Гриши.

 

Тем не менее оргвывод был суров: немедленно ходатайствовать перед крайздравом о снятии Лампсакова с работы, времени заменив его врачом Пораскуном.

 

Пробный шар запущен.

 

Год поруководил пришлый ставленник райкома. Да, видать, по Сеньке шапка оказалась. Сгинул из Ново —Кускова.

 

Общими усилиями нашли одного «гонимого». Им оказался Н.К. Левин. С 1931 до 1933 года работал он в больнице по направлению Асиновского райкома партии.

 

По всей вероятности, Лампсакову навязали его в завхозы. Все-таки бывший партизан, партийный, — говорит М.Ф. Ситников. — Сам Лампсаков вряд ли взял бы его по доброй воле. Человек он несобранный. Любил выпить. Неудивительно, что очень скоро врач вынужден был его уволить.

 

Товарищи по партии не оставили Левина в беде. Райком командировал его «в лесную промышленность заведовать складом чурок для газогенераторов». Но в больнице, видать, было лучше. Поэтому и не простил доктору свое увольнение. Надолго запомнил обиду.

 

Сперва имя Левина всплыло в характеристике обвиняемого. Председатель сельсовета Петров и секретарь Попов вынуждены признать: «Лампсаков имел большую популярность среди населения». Чтобы угодить высшей инстанции добавляют: «Особенно среди зажиточного населения». Дальше больше. «В то же время к лечению партизан относился самым скверным образом (Левин Н.К.)».

 

Выходит, из всех партизан отыскался лишь один «обиженный». И опять Левин. В 20 —е годы все хорошо знали, что Лампсаков дважды спас Левина от смерти. Вылечил от ранений и не уступил требованиям беляков выдать его из больницы. Да и сам Левин многие годы по поводу и без повода рассказывал об этом, называя доктора не иначе, как своим спасителем. А спустя много лет (после «скверного» лечения Левин прожил долгую жизнь, умер в возрасте 84 лет) эта история всплыла в книге «В огне революционных битв». В коротеньких воспоминаниях Левина «Как меня расстреливали» есть строки и о Лампсакове. Книга издана в 1964 году, а сам материал, похоже, подготовлен задолго до хрущевской «оттепели». По старому сценарию репортажей с открытых судов над «врагами народа».

 

Левин утверждает: когда жена привезла его полуживого в больницу, Лампсаков отказался его принять, сказав: «Ваш муж не проживет более двух суток». И только во второй раз, когда жена представила справку старосты, что Левин не был в партизанском отряде, взялся его лечить.

 

— Клевета, — однозначно высказывались старые люди и отшвыривали книгу.

 

Опровергла слова Левина его дочь Мария Никитична. По ело — вам ее матери, Николай Александрович сразу же взял Левина, а ее успокоил: «Не волнуйся, будет жить». Цитируем самого Левина. «После ранения в тяжелом состоянии лежал дома, а потом с гнойными ранами и высокой температурой доставлен женой в больницу. Лампсаков осмотрел меня, дал указание Елене Дмитриевне лечить меня».

 

Эти показания Левин давал следователю в 1956 году, когда пересматривалось дело Лампсакова. Но и тут Никита Кузьмич не выдержал, пожаловался: «Лечился два месяца и в тяжелом состоянии на носилках был доставлен в Казанку, откуда через две недели приезжал на перевязку».

 

На всякий случай вновь бросил тень на своего спасителя. «Медсестры, фамилии не помню, говорили, что Лампсаков занимался предательством, но кого конкретно он предал, я не знаю» Похоже, нелегко было избавиться от старой обиды и привычного клише.

 

В деле Лампсакова есть показания двух очевидцев. Все они отвергают домыслы о предательстве Лампсакова. Со слов бывшего партизана, знавшего Лампсакова с 1911 года, записано: «Случаев предательств не знаю. Николай Александрович помогал партизанам и не одному спас жизнь. В 1919 году в Новокусково задержали 12 партизан. В их числе был и я. Избивали нас два дня. Кто-то сообщил Лампсакову. Тот немедленно приехал и уговорил начальника карательного отряда Сурова прекратить порку и освободить нас».

 

Ни в 19—м, ни в 37—м улик против Лампсакова не было. Но это ничуть не смутило и. о. начальника Асиновского РОНКВД сержанта безопасности Салова и томского оперуполномоченного УГБ сержанта Ренцова. Экая невидаль. Для приговора вполне достаточно признания обвиняемого. А эти заплечных дел мастера хорошо освоили «методы физического воздействия». Через месяц, немолодой уже, Лампсаков не выдержал пыток палачей. С болью в сердце читала я несколько строк его заявления. Николай Александрович оговорил себя, подписав смертный приговор. Мир праху его...

 

Так решили жители Ново-Кускова, собравшиеся на сельский сход в солнечный майский день 1989 года. Они стали ходатайствовать и об установлении мемориальной доски на здании больницы.

 

Однако вскоре благородная инициатива новокусковцев натолкнулась на активное противодействие партийных историков.

 

— Мы готовы поставить на пьедестал всех реабилитированных, - в голос заявили заведующий партийным архивом обкома КПСС С.Ф. Мозголин и бывший старший преподаватель истории КПСС в ТГУ В.А. Соловьева. - А ведь Лампсакова реабилитировали по 1937 году, а не по 1919-му. Позже областной суд полностью реабилитировал Лампсакова, доказав его невиновность как в 1937, так и в 1919 году.

 

А теперь о главном «аргументе» историков, опубликованно сборнике «За власть Советов» в 1957 году.

 

Весна 1919 года. За Уралом создано Сибирское временное правительство. В Новокускове продолжается мирная жизнь. Одна в апреле в Причулымье вспыхивает восстание.

 

Однажды ночью отряд партизан врывается в Новокусково и громит земскую управу, милицию. Убиты 20 — 25 человек. Врачебный пункт оказался во фронтовой зоне. Утром в больницу доставлен раненый милиционер, которому тут же пришлось ампутировать руки. Вернувшиеся днем партизаны убили прооперированного милиционера и грозились расстрелять лечивших его. Лампсаков с семьей и лекпомом Ратковским скрылись на острове.

 

Позже, узнав о высоком авторитете Лампсакова среди жителей, партизаны заверили, что врачебному пункту ничто не угрожает. Слух мгновенно докатился до острова. Все вернулись домой. Вскоре в Новокусково подошел правительственный отряд. Командир объявил, что больница на осадном положении.

 

Обо всем этом доктор рассказывает в письме своему руководству в Томское переселенческое управление и просит ходатайствовать перед начальником губернии об обеспечении надежной охраны больницы. В противном случае пребывание и работа пункта невозможны. (Это письмо, а точнее, его заверенная копия, явилось главным «аргументом» историков для доказательства вины Лампсакова.) Адресат Лампсакова в июне обращается к управляющему губернией за содействием «об установлении временно в с. Новокусково правительственного отряда войск для предотвращения нападений».

 

А пока больница в эпицентре драматических событий. Хотя с Лампсаковым вынуждены считаться как белые, так и красные. Зная об этом, Николай Александрович использует малейшую возможность, чтобы помочь своим землякам. Лечит всех без разбору, и белых, и красных. Спасает крестьян от унизительных экзекуций белых. Когда узнает о намерениях колчаковцев поджечь село, заявляет: в таком случае он со всем медперсоналом уйдет в отставку. Угроза подействовала.

 

Лампсаков определился в своем выборе. Еще в юности. Он стался верен своему народу. Люди помнят это и чтут своего доктора. Они убеждены: заслуги Лампсакова в практическом здравоохранении ставят его в ряд современников — замечательных врачевателей: А.Г. Савиных, Д.Д. Яблокова, Г.Е. Сибирцева.

 

Эта уверенность помогала им преодолевать в течение целого года все бюрократические препоны. Столкнувшись с настойчивостью сельчан, областные органы власти приняли, наконец, разумное решение: волю сельского схода вправе исполнить местные советы.